Поспешное замужество - Страница 25

— У тебя что, никого нет? — спросил Анголос. — Тогда о чем ты говоришь?

— Я работаю, Анголос. По договору я обязана появляться в школе. И не могу бросить моих коллег в трудном положении. Надо найти мне замену, значит, мне нужно проработать хотя бы до каникул.

— И когда же начинаются каникулы?

— В конце октября.

— Так не пойдет, это слишком долго. Я смогу что-нибудь сделать, чтобы тебя отпустили немедленно.

Джорджи не сомневалась, что Анголос сможет сделать все, что захочет.

— Полагаю, твое «что-нибудь» подразумевает сунуть им мешок денег?

— И совсем не мешок!

— Как это на тебя похоже!

Анголос так странно уставился на Джорджи, что она поняла — он искренне не понимает, почему она злится.

— Я не нуждаюсь в том, чтобы ты решал мои проблемы. Тем более с помощью чековой книжки. Но и не стану сжигать за собой мосты, как сделала четыре года назад. Я останусь здесь, пока это будет необходимо. Я не могу уехать только потому, что ты этого хочешь. Теперь я способна думать о последствиях.

— Значит, тогда ты вышла за меня, поддавшись порыву?

На лице девушки появилась ироничная улыбка.

— Я бы сказала, что это было временным помешательством. И жалею, что между нами был не только секс. А ведь отец предупреждал меня.

— Твой отец советовал тебе просто переспать со мной?

Он был изумлен.

— А ты бы что предпочел? — спросила она, глядя ему в глаза. — Чтобы твоя дочь вышла замуж за человека, который, как ты считаешь, ей совершенно не подходит, или чтобы она просто переспала с ним?

— Если бы моя дочь связалась не с тем человеком, я бы уж точно не посоветовал ей заняться с ним сексом. Я бы сделал так, чтобы этот человек исчез из ее жизни.

— А если бы он не захотел уйти от нее?

Он непонимающе смотрел на жену.

— Я бы не оставил ему другого выхода.

Джорджи покачала головой.

— В таком случае я рада, что Никки не девочка.

— Возможно, в следующий раз у нас будет девочка.

Джорджи побледнела.

— Что ты сказал?

Анголос иронично приподнял брови.

— Неужели ты хочешь, чтобы Никки был единственным ребенком в семье?

— Я?! — Джорджи задыхалась от негодования. — Да как ты смеешь говорить мне подобные вещи?! Не смей шантажировать меня таким образом!

— Думаешь, это моральный шантаж? – усмехнулся Анголос.

— Не смотри на меня как невинный младенец. Я видела и более опытных волков в овечьей шкуре.

— На самом деле волки не так уж плохи. Ты знаешь, что они находят себе пару один раз и на всю жизнь? — спросил он неожиданно.

— Я им сочувствую, — парировала Джорджи. — Но речь сейчас не об этом.

— Значит, ты не хочешь второго ребенка? — допытывался Анголос, с любопытством смотря в глаза жены.

Джорджи закрыла глаза; вопрос поставил ее в тупик.

— Это не важно... — сказала она.

— А я думаю, еще как важно, — перебил ее Анголос.

— Сейчас слишком рано... — Она неожиданно запнулась и заглянула ему в глаза. — А ты хочешь ребенка?

— Если я скажу «да», это что-то изменит?

Джорджи пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы сказать:

— Думаешь, я поверю, что тебя интересуют мои чувства? Давай не будем строить воздушные замки...

Анголос не дал ей договорить.

— Сейчас я подойду к тебе ближе, — произнес он бархатным тоном и сделал шаг вперед.

Джорджи инстинктивно отступила на два шага назад. Губы ее приоткрылись, когда она увидела его ироничную улыбку.

— У меня нет настроения играть с тобой в глупые игры.

— Я и не пытаюсь играть с тобой, Джорджетт. Я знаю, ты хочешь меня. И мы оба знаем это.

Она взорвалась:

— А знаешь ли ты, какую боль причинил мне? И если я снова окажусь с тобой в одной постели, сомневаюсь, что эта боль исчезнет. Возможно, ты и прав, Анголос. Я хочу тебя. — Джорджи увидела победоносный блеск в его глазах. — Да, когда ты рядом, я теряю голову. Но я никогда не забуду, сколько боли ты мне причинил.

Тишина, возникшая в комнате, стала почти осязаемой.

— Это касается нас обоих.

Пораженная, Джорджи спросила:

— Я сделала тебе больно? Когда?

Анголос отвернулся.

— Мне кажется, сейчас не стоит вспоминать все плохое между нами.

Он понимал, что могло толкнуть Джорджи в объятия другою мужчины: она чувствовала себя одиноко в чужой стране. Он был слишком занят на работе, чтобы уделять ей внимание. Он понимал, но простить не мог.

— Я думала, ты хочешь поговорить, — возразила Джорджи, удивившись странной перемене в его настроении. — Только давай не будем возвращаться к тому, о чем недавно шла речь.

— Что ты имеешь в виду?

— Детей, — напомнила Джорджи.

— Я не... вообще-то, мне кажется, ты прекрасная мать.

Джорджи открыла рот от удивления. Услышать такое от Анголоса, который всегда был скуп на комплименты, было равноценно получению какой- нибудь престижной премии, «Оскара» например.

— До этого мне еще далеко. Я обыкновенная мать. И, как все, совершаю множество ошибок. Воспитывать ребенка — сложное занятие, и не думай, что тебе все удастся с первого раза. Кататься на велосипеде тоже ведь надо научиться. Или...

— Или что?

— Я забыла, — пробормотала она быстро. — Я хотела сказать, что заниматься любовью тоже учатся, но потом передумала. Но ты родился отличным любовником! — добавила она, презрительно фыркнув.

Он самодовольно рассмеялся.

— Не смей, — шикнула она. — Никки проснется или кто- нибудь поднимется, чтобы посмотреть, что здесь происходит.